В Москве считают, что не будет Бердымухаммедова — не будет и проблемы. Смена нынешнего президента на пророссийски настроенного лидера позволит решить все проблемы. «Газовая» война между Москвой и Ашхабадом может иметь серьезные политические и, скорее всего, фатальные последствия для президента Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедова. Об этом корреспонденту «Зеркала» в Турции сообщили источники в дипломатических кругах. Оказалось, что самая стабильная страна постсоветской Средней Азии стала ареной жесткого противостояния между Россией и Западом. Предыстория, или Начало газовой войны В ночь с 8 на 9 апреля 2009 года в пустыне на севере Туркменистана прогремел взрыв. В результате была повреждена основная магистраль экспорта туркменского газа — трубопровод Средняя Азия-Центр-4. «Он достаточно отработанный, ему около 40 лет. Авария произошла или из-за упущения диспетчерской службы Туркменистана, или по причине изношенности газопровода», — объяснил на следующий день в российских теленовостях Анатолий Дмитриевский, директор Института проблем нефти и газа РАН. Однако дело не в плохом состоянии трубы. Взрыв стал кульминацией развернувшейся в прошлом году российско-туркменской «газовой» войны, в ходе которой РФ предприняла отчаянную попытку сохранить контроль над туркменским газом. Основания для такого контроля были заложены еще в советское время. Построенные несколько десятилетий назад газопроводы позволяли экспортировать топливо из Туркменистана только в северном направлении — через Узбекистан и Казахстан в Россию (система трубопроводов Средняя Азия-Центр мощностью около 40 млрд. кубометров в год). В 2003 году, когда нефть еще стоила 25 долларов за баррель, технологическая зависимость была оформлена в виде коммерческого соглашения. Владимир Путин и Сапармурат Ниязов подписали долгосрочный контракт, согласно которому Россия приобретала 2 трлн. кубометров газа в течение следующих 25 лет. Фактически это означало, что «Газпром» получил право выкупить почти все экспортируемое из Туркменистана топливо. Сделка была выгодна в первую очередь России. Покупка газа в Средней Азии была гораздо дешевле разработки новых месторождений в вечной мерзлоте Ямальского полуострова или на арктическом шельфе в часто штормящем Баренцевом море. Впрочем, реализация права на приобретение газа оказалась непростой задачей для «Газпрома». К примеру, в конце декабря 2008 года руководитель российской монополии Алексей Миллер прибыл в Ашхабад, чтобы договориться о цене на следующий год. Но ему пришлось уехать ни с чем — новый туркменский президент Бердымухаммедов отказался принимать главу «Газпрома». Такая тактика впоследствии принесла плоды Туркменистану. Уже через несколько дней, 31 декабря 2008 года, монополия согласилась удвоить плату за топливо: если в 2008 году цена достигала 150 долларов за тыс. кубометров, то на 2009-й она была повышена до 300 долларов. Это было даже больше, чем российский газ стоил в Европе: в то время ожидалось, что его средняя годовая стоимость в 2009-м составит 260 долларов за тыс. кубометров. Чем больше дорожали энергоресурсы, тем активнее власти Туркменистана вели переговоры о создании новых маршрутов экспорта газа, прежде всего в Китай и Иран. Чтобы удержать Туркменистан от строительства новых трубопроводов, Россия была готова заваливать эту страну деньгами. Глобальный экономический кризис заставил Кремль спрятать пряник и достать кнут. В начале 2009 года «Газпром» потребовал от туркменского правительства сократить объем поставок и снизить цену. Но, получив отказ, в апреле в одностороннем порядке резко уменьшил отбор топлива из газопровода. При этом Туркменистан продолжал качать газ в прежнем объеме. Вскоре трубопровод не выдержал растущего давления, и в ночь с 8 на 9 апреля прогремел взрыв. Тактика России в отношении Туркменистана очень напоминала действия по отношению к Украине во время «газовых» войн 2006 и 2009 годов: «Газпром» перекрыл трубу и начал ждать, когда противник сдастся на милость победителя. Расчеты монополии были просты. Доходы от экспорта газа (от 400 млн. до 1 млрд. долларов ежемесячно в зависимости от цены и объема поставок) составляют основу бюджета Туркменистана. Поэтому прекращение экспорта могло поставить страну на колени. «Ситуация с поставками газа стала конфликтной в результате обвала рынка. Туркменские коллеги должны это понять, тогда у нас будут нормальные отношения», — убеждал своих коллег из Средней Азии в июне 2009 года вице-премьер России Игорь Сечин. Однако Туркменистан не пошел на компромисс. Дело в том, что ставки в игре были гораздо выше, чем потери госбюджета страны за несколько месяцев. Игра стоила свеч В 2006 году Туркменистан объявил об открытии гигантского газового месторождения «Южный Йолотань», расположенного на северо-востоке страны. Спустя два года, осенью 2008-го, нанятая туркменскими властями британская компания Gaffney, Cline & Associates обнародовала результаты исследования «Южного Йолотаня»: запасы газа были оценены от 4 трлн. до 14 трлн. кубометров, что позволяет включить его в пятерку крупнейших газовых месторождений мира. Залежи среднеазиатского «голубого топлива» вполне могут превысить запасы самых больших месторождений, которые сейчас готовится разрабатывать «Газпром», — Бованенковского нефтегазоконденсатного на Ямале (4,9 трлн. кубометров) и Штокмановского газового в Баренцевом море (3,7 трлн. куб. мубометров). Неудивительно, что российская монополия хотела участвовать в добыче газа на этом месторождении. «Газпром» предложил Туркменистану построить трубопровод Восток-Запад, который позволил бы доставлять топливо из «Южного Йолотаня» в систему газопроводов Средняя Азия-Центр, ведущую в Россию. Однако если бы такой трубопровод был построен, он мог бы использоваться не только для транспортировки газа в РФ, но и для доставки топлива к газопроводу «Набукко», по которому сырье должно пойти из региона Каспийского моря в страны ЕС в обход России. Чтобы не допустить этого, газовому монополисту нужно было договориться о совместном с Туркменистаном строительстве трубы Восток-Запад, а затем получить ее в управление или в собственность. К осуществлению первой из этих целей «Газпром» подошел очень близко. Планировалось, что 24-25 марта минувшего года Бердымухаммедов посетит Москву и подпишет соглашение о совместном строительстве трубопровода Восток-Запад. Но он не сделал этого, а спустя неделю власти Туркменистана объявили международный тендер по отбору компании для прокладки трубопровода. А еще через семь дней и произошел тот самый взрыв, который прервал поставки туркменского газа в Россию. Европейские энергетические компании ведут переговоры о строительстве «Набукко» с 2002 года. Главная проблема этого проекта — нехватка источников газа. Пока подписаны лишь соглашения о поставках топлива с азербайджанского морского месторождения «Шахдениз», но их потенциальный объем невелик — 8-12 млрд. кубометров в год. Продавцом газа для «Набукко» мог бы стать Иран, но ЕС не ведет с ним переговоров по политическим причинам. Поэтому открытие огромного месторождения в Туркменистане было с радостью встречено в Евросоюзе и с обеспокоенностью — в России. Если газ из «Южного Йолотаня» попадет в Европу, минуя РФ, то он составит серьезную конкуренцию российскому топливу. Именно этого опасается Кремль, и именно поэтому его реакция на строптивость Туркменистана оказалась настолько резкой. Тем не менее, давление не помогло России добиться успеха. Результат был прямо противоположным. Через неделю после аварии на трубопроводе Средняя Азия-Центр Туркменистан подписал соглашение с немецкой энергетической компанией RWE, которая входит в консорциум по строительству «Набукко», предоставив ей право добывать газ в стране. Кроме того, туркменские власти активизировали переговоры с Китаем и Ираном, и 24 июня был подписан пакет соглашений с КНР, предоставившим кредит в размере 3 млрд. долларов на разработку «Южного Йолотаня» и завершение начатого годом ранее строительства газопровода в китайский Синьцзян. А в июле Туркменистан договорился о строительстве второго трубопровода в Иран (Довлетабад-Хангиран), по которому он сможет экспортировать 12 млрд. кубометров газа ежегодно. Первая труба, соединившая страну с Ираном (Корпедже- Курт-Куи), вступила в строй еще в 1997 году и имеет мощность 8 млрд. кубометров в год. На тот момент это был единственный альтернативный российскому маршрут экспорта туркменского топлива. Прокладка новых трубопроводов и бурение скважин на «Южном Йолотане» шли ударными темпами. Спустя всего полгода, 14 декабря 2009-го, председатель КНР Ху Цзиньтао вместе с лидерами Туркменистана, Узбекистана и Казахстана открыл первую нитку газопровода с этого месторождения в Китай. Общая протяженность трубы составила 1833 км, и проложена она была всего за полтора года. А через три недели, 6 января 2010-го, вступил в строй трубопровод Довлетабад-Хангиран длиной 182 км, построенный менее чем за полгода. Туркменистан не сдался на милость врагу Сдалась Россия, но было уже поздно. Ашхабад на своем горьком опыте познал истинную цену »искренней« дружбы с Москвой. Во II половине 2009 года президент России Дмитрий Медведев дважды летал в Туркменистан, но только во время второго визита ему удалось договориться о возобновлении поставок топлива. Туркменский газ снова пошел в Россию 9 января 2010 года, за год объем поставок составит 10-11 млрд. кубометров — в 3-4 раза меньше, чем в предыдущие годы. Цена топлива не оглашается, но, по неофициальной информации, она находится на уровне около 200 долларов за тыс. кубометров. Осенью 2010 года Д. Медведев совершил еще один визит в Туркменистан, который вывел отношения между Москвой и Ашхабадом на качественно новый уровень, притом явно с негативными последствиями. Россия мало того, что не увеличила объемы импорта туркменского газа, но и заявила об отказе от строительства Прикаспийского газопровода. А это лишало Туркменистан перспективы увеличения экспорта газа на западном направлении через территорию России. «У нас примерно одинаковые оценки европейского рынка потребления. В ближайшие три-четыре года он будет расти очень небольшими объемами. В связи с этим нам представляется тяжелым в ближайшие годы увеличивать экспортные поставки в Европу», — отметил вице-премьер РФ Игорь Сечин. В прямой зависимости от европейской газовой конъюнктуры оказалась и договоренность отложить строительство Прикаспийского газопровода. РФ и Туркменистан не замораживают проект навсегда и «будут иметь в виду все договоренности в области газового сотрудничества, но приоритеты будут определяться рыночной ситуацией». По словам И. Сечина, такая позиция якобы нашла понимание у руководства Туркменистана. Консенсус по проблеме сузившегося газового спроса в Европе снижает возможности поставок газа туда не только для России и Туркменистана, но и для любых других поставщиков. Именно так можно расценить данную Игорем Сечиным оценку перспектив газопровода «Набукко»: «С учетом оценок туркменской стороны, европейских экспертов и мировых экспертов текущая рыночная ситуация на газовом треке позволяет сказать — и я об этом говорю без сарказма, — что перспектив у ''Набукко'' нет». По сути Россия попыталась шантажировать Туркменистан. Москва в очередной раз выразила свое твердое намерение не допустить участия туркменского газа в наполнении «Набукко», планируемого в обход России. Кроме того, Ашхабаду напомнили, что существует проблема раздела Каспия, которая не позволяет осуществлять проекты переброски газа трубой по каспийскому дну. Не случайно в переговорах Д. Медведева и Г. Бердымухаммедова в Ашхабаде особый акцент был сделан на недопустимость односторонних шагов (Россия, Иран, Казахстан, Туркменистан, Азербайджан) в вопросах определения статуса Каспийского моря. Свою нынешнюю неспособность удовлетворить экспортные запросы Туркменистана Россия готова компенсировать серьезными инвестициями в другие проекты, даже такие рискованные, как проект газопровода ТАПИ. Вице-премьер России лукавил В Ашхабаде думали иначе. Буквально в эти выходные в Ашхабаде состоялся саммит глав государств — участников проекта газопровода Туркменистан-Афганистан-Пакистан-Индия (ТАПИ), по итогам которого сторонами подписаны рамочное соглашение о газопроводе и межправительственное соглашение о реализации проекта газопровода ТАПИ, передает корреспондент ИА Regnum. Как сообщает пресс-служба главы туркменского государства, эти документы подписаны президентами Туркменистана Гурбангулы Бердымухаммедовым, Афганистана — Хамидом Карзаем, Пакистана — Асифом Али Зардари и министром нефти и природного газа Индии Мурли Деорой. По окончании церемонии главы делегаций четырех государств выступили с заявлением для средств массовой информации. «По этому газопроводу протяженностью 1 735 километров ежегодно будут осуществляться поставки туркменского природного газа в объеме 33 млрд. кубометров. Как производитель природного газа, Туркменистан, поставляя ''голубое топливо'' по трубопроводу ТАПИ, будет обеспечивать всевозрастающие долгосрочные потребности экономик Пакистана и Индии, развитие которых в будущем предполагает значительное увеличение объемов потребления энергоресурсов. Для Афганистана реализация этого проекта принесет реальные выгоды в экономическом и социальном планах, особенно в свете программ создания новой промышленной инфраструктуры и обеспечения занятости населения», — отметил Бердымухаммедов. Сооружение этого трубопровода стоимостью 7,5 млрд. долларов планируется завершить в 2014 году. Вместе с тем эксперты не исключают, что из-за нестабильной обстановки в транзитных странах эти сроки могут сдвинуться. Гурбангулы Бердымухаммедов в интервью средствам массовой информации высказал однозначную позицию и по строительству Транскаспийского трубопровода. Он сообщил, что в нынешнем году Туркменистан на собственные средства приступил к реализации грандиозного проекта — строительству магистрального транстуркменского газопровода Восток-Запад мощностью 30 млрд. кубометров для доставки газа с гигантского месторождения «Южный Йолотань» на Запад. «Завершение этого проекта позволит нам создать универсальную внутреннюю газотранспортную инфраструктуру, при наличии которой дополнительные объемы углеводородного сырья могут перемещаться как к западным, так и восточным границам страны… Если возвращаться к вопросу об использовании дна Каспия для трубопроводной системы, то тут Туркменистан твердо убежден в том, что строительство подводного трубопровода может осуществляться с согласия только тех сторон, через участки дна которых будет построен такой трубопровод, разумеется, при соблюдении всех необходимых природоохранных мер. Эта позиция нашей страны была четко изложена на недавнем саммите глав прикаспийских государств в Баку», — резюмировал президент Туркменистана. Еще в ноябре этого года, то есть уже после визита Д. Медведева в Туркменистан, вице-премьер туркменского правительства Баймурад Ходжамухамедов, курирующий вопросы ТЭК, заявил, что его страна готова к поставкам в Европу 40 млрд. кубометров газа в год. «Учитывая внутреннее потребление на западе страны и поставки газа оттуда же в Иран, у нас будут свободными до 40 миллиардов кубометров газа ежегодно, так что европейским странам беспокоиться не надо, »— отметил Ходжамухамедов 19 ноября, обращаясь к участникам ашхабадского форума ''Нефть и газ Туркменистана-2010''. «При соблюдении всех экологических норм и проведении экспертиз будет согласовано строительство Транскаспийского газопровода, что отвечает проводимой Туркменистаном политике диверсификации направлений сбыта природного газа», — отметил Ходжамухамедов. По его мнению, строительство Транскаспийского газопровода позволит транспортировать туркменский газ в Азербайджан, а оттуда — в направлении Европы. «Уже в 2011 году Туркменистану необходим рынок для газа, добываемого малазийской компанией ''Петронас'' на морском блоке Каспия, в объеме пяти миллиардов кубометров», — резюмировал туркменский вице-премьер, касаясь вопроса сырьевой базы для проекта газопровода «Набукко». Переговоры между Баку и Ашхабадом на эту тему уже проходят при посредничестве Брюсселя. Бердымухаммедов разозлил Москву не на шутку Источники в дипломатических кругах в Анкаре отмечают, что своими действиями, направленными на реализацию проекта «Набукко», Бердымухаммедов не на шутку разозлил Россию. И в Москве в определенных кругах на полном серьезе обсуждаются варианты «нейтрализации» Бердымухаммедова. «Дело в том, что давить на Азербайджан, который является ключевым звеном в маршруте транспортировки энергоресурсов из постсоветских стран Средней Азии в Европу в обход России, не имеет никакого смысла. И дело даже не в твердой позиции официального Баку по данному вопросу. Просто в Москве осознают, что даже смена власти в Азербайджане не изменит ситуации. Азербайджан давно стал частью глобального энергетического проекта. По крайней мере, в энергетической сфере Запад утвердился в Азербайджане серьезно и на долгие годы. И независимо от того, кто будет находиться у власти, этот фактор придется учитывать. Проще говоря, вырвать Азербайджан из этой цепочки просто не представляется возможным. Конечно, можно было бы попытаться добить Грузию, которая является вторым по важности звеном этой транспортной цепочки. Но эта попытка окончательно подорвала бы, притом на долгие годы, отношения России с Западом. А вот Туркменистан — другое дело. Эту страну еще даже нельзя считать частью этой важной транспортной цепочки. Кроме того, необходимо учитывать и то, что, в отличие от Южного Кавказа, Запад еще ни экономически, ни политически не утвердился в Средней Азии, особенно в Туркменистане. До недавнего времени, а если быть точным — при президентстве Ниязова эта страна почти полностью была закрыта для внешнего мира даже больше, чем Узбекистан, то есть Туркменистан чисто условно можно назвать ''слабым звеном''. Одним словом, в Москве считают, что в данном случае все упирается в личность Бердымухаммедова, внешнеэкономическая политика которого не просто независима от России, но и еще прагматична. Достаточно напомнить, что, в отличие от Ниязова, он не считает урегулирование проблемы со спорными месторождениями на Каспии предусловием для сотрудничества с Азербайджаном в других направлениях, в том числе в транспортировке туркменского газа в Европу. Таким образом, в Москве считают, что не будет Бердымухаммедова — не будет и проблемы. Смена нынешнего президента на пророссийски настроенного лидера позволит решить все проблемы, тем более что, как выше отмечено, из-за слабости позиции в регионе Запад не в состоянии предотвратить реализацию данного проекта. Поэтому в Москве в соответствующих структурах на полном серьезе обсуждаются различные варианты смены власти в Туркменистане. Ресурсов для реализации этой операции у России предостаточно», — отметил источник.